Брызги шампанского
В самых разных изданиях почти одновременно несколько лет назад появилась рубрика «Современные мемуары». Ее вызвала к жизни сама жизнь, разительно изменившаяся жизнь, в которой вроде бы недавние события отодвинулись в другую эпоху. В редакции газет, на радио, телевидение пришли мальчики и девочки, понятия не имеющие о горкомах, обкомах, персональных делах, строгих выговорах «с занесением», запретах горлита… Для них все это, как из «времен Очакова и покорения Крыма». И, слава Богу, что так! Слава Богу, что они этого не помнят, но они должны это ЗНАТЬ. Знать трудную историю журналистики, в которую они нынче пришли. Почему трудную? Потому что нет ничего труднее, чем держать перо в руках, когда в затылок тебе дышит цензор, когда почти все запрещено, и твоя человеческая и журналистская порядочность чуть ли не ежедневно подвергается испытаниям.
В этой трудной газетной жизни были свои герои. Один из них – Валент Киселев, Валент Григорьевич Киселев, тогдашний главный редактор Всеволожской районной газеты «Невская заря», отличный редактор, снятый с работы по глупости партийных инстанций. Если одним словом охарактеризовать его, то это будет слово – независимость. Он умудрялся быть независимым в том бесконечно зависимом обществе.
Помню, как мы ездили на журналистский съезд в Москву и как меня поразили его оценки и суждения, высказываемые без оглядки на «старших товарищей», что было немалой смелостью в те времена. Он утверждал, например (и не без оснований), что «Вечерка» в Ленинграде никогда не будет лучше «Ленправды», потому что по негласной партийной субординации это не положено. «А высунется, так голову оторвут», – смеялся Валент, нимало не заботясь о том, что редактору «Вечерки» было не до смеха.
Там же, в Москве, в одном знакомом доме, как удивил он всех своим рассказом о мальчишеском давнем впечатлении! Это была законченная новелла, высокохудожественная и поэтичная, про встречи у военного аэродрома под Всеволожском, про войну, разлуки и танго «Брызги шампанского» с его щемящей душу мелодией…
И таким же он был редактором: искрящимся, шипучим, как бокал шампанского, полным идей и замыслов, неожиданных решений. Даже редакционное помещение у него было каким-то особенным. С камином. У кого тогда был камин? Да ни у кого. А у Киселева был!
Не знаю, остался ли в редакции камин, но хотелось бы знать, помнят ли во Всеволожске Киселева? Надо помнить таких журналистов. Это они (они тоже!) «приближали, как могли» то состояние общества, в котором оно находится сейчас: с гораздо большей, чем когда-то, свободой мнений, суждений. И – слов. Именно Слову, свободному слову стремился служить Валент Киселев. И это ему удалось.